Фашистский режим оккупации
В Бессарабии и Северной Буковине был установлен режим военной оккупации. Румынское правительство пользовалось этими регионами как источниками сырья. Главной репрессивной силой стали жандармы. За время оккупации пыткам или заключению был подвергнут каждый десятый житель Молдавии. Местное население было обложено почти 40 видами налогов. Уже в августе 1941 г. на территории Бессарабии было создано 49 лагерей и гетто.
Административное устройство
Захваченные территории Молдавии, а также Буковина и Приднестровье были отданы Румынии по обоюдному соглашению с Третьим рейхом. Молдавская ССР была расчленена: правобережные ее районы были включены в состав Бессарабского губернаторства (столица – Кишинев), северные районы – в состав губернаторства Буковина (столица – Черновцы), а левобережные районы в состав т.н. губернаторства Транснистрия (столица – Тирасполь, позже – Одесса).
В каждом губернаторстве (провинции) была создана своя администрация. Из Румынии сюда нахлынула армия чиновников, полицейских, жандармов. Губернатором Бессарабии был назначен генерал Константин Войкулеску (опытный каратель, причастный к массовым убийствам крестьян после подавления Татарбунарского восстания 1924 года), губернатором Буковины – полковник Александр Риошяну, Транснистрии – профессор Георге Алексяну. Губернаторства делились на жудецы (уезды), каждый жудец – на пласы. Каждая провинция должна была самостоятельно формировать свой бюджет.
В Бессарабии и Северной Буковине был установлен режим военной оккупации. Населению всех трех губернаторств было запрещено переходить через Днестр; на реке выставили вооруженную охрану. Главной репрессивной силой были оккупационные войска и жандармерия.
Румынское правительство пользовалось регионами как источниками сырья. Все местные торговые и промышленные предприятия передавались в пользование румынским предпринимателям или кооперативам.
«Румынизация» экономики Молдавии обернулась ее частичной германизацией. Немецкая армия получала продукцию Дубоссарского табачного и Кошницкого консервного заводов. Концерны Германии получили монополию на вывоз масличных семян, железного лома и т. д.
Оккупация началась с грабежей мирного населения. Грабили не только румыны, но и немцы, и итальянцы (входившие в состав 9-й армии).
Однако, несмотря на огромное желание обладать данными территориями, румынские власти оказались не готовыми к проведению серьёзных изменений в экономике захваченных земель. В первую очередь это касалось денег.
Социально-экономическая политика
В ходе изъятия советских рублей сложилась неразбериха, так как румыны не знали, ка-кую валюту следует вводить в этих регионах. Немцы предложили ввести оккупационные рейхсмарки. А румыны, не завершив изъятия советских рублей, ввели в Бессарабии и Транснистрии румынские леи. Соотношение валют было установлено так: 1 оккупационная рейхсмарка = 60 румынских леев = 10 советских рублей. Румыны были недовольны тем, что на территории Великой Румынии в ходу иностранные деньги, но вынуждены были смириться.
В результате переговоров румын с немцами было принято решение оставить в качестве единственной официальной валюты в регионах оккупационную рейхсмарку. После победы Красной Армии под Сталинградом рубль все активнее использовали как средство платежа в розничной торговле, а его неофициальный курс постоянно рос.
Вместо советских колхозов и совхозов в 1942 г. были образованы «трудовые общины». Правящие круги королевской Румынии мечтали заселить эти территории румынскими колонистами, в первую очередь из награжденных офицеров. Для каждого колониста намечался участок в 50 га.
Местное население было обложено почти 40 видами налогов. Жители Бессарабии, Буковины и Транснистрии должны были сдавать шерсть, кожу, жиры, мясо, птицу, яйца, мёд, валенки и даже шерстяные чулки и перчатки. На пропитание разрешалось оставлять по 80 кг зерна на взрослого и 40 кг на ребёнка в год. Скот отбирался для нужд румынской армии.
Для рабочих и их семей была введена карточная система покупки хлеба. Они получали 150—200 г хлеба на человека в день. Три дня в неделю вместо хлеба выдавали мамалыгу. Нередко по нескольку дней карточки вообще не отоваривались. Рабочих заставляли трудиться по 14-16 часов в сутки за оплату, вдвое ниже той, что была установлена в Румынии. Заработная плата рабочего (в зависимости от его квалификации и лояльности властям) варьировалась в пределах 20-90 марок в месяц, а килограмм хлеба стоил 4,5 марки, килограмм кукурузной муки – 3,5 марки, литр молока – 2 марки. Были отменены отпуска, за опоздание на работу и выражение недовольства условиями труда работников заключали в карцер и подвергали телесным наказаниям.
Занимая населенный пункт, румынские офицеры и солдаты врывались в дома местных жителей, отбирали у них имущество. Известно, что за счет награбленного у населения военный комендант Кишинева полковник Е. Думитреску отправил к себе домой в Румынию 7 вагонов ценных вещей, капитан Негря пригнал в свое имение близ Ботошан 250 голов скота.
Кроме того, в Молдавии осуществлялся массовый угон граждан на принудительные работы в страны гитлеровской коалиции.
Были запрещены собрания, хождения группами, введена система заложников. Уже 17 июля 1941 года румынский диктатор Ион Антонеску отдал распоряжение создать по всей Бессарабии концентрационные лагеря и гетто. В августе того же года на территории Бессарабии было создано 49 лагерей и гетто.
В тюрьмах и лагерях, в застенках сигуранцы над жителями Молдавии совершались невиданные издевательства. Людей неделями держали в сырых подвалах, целыми днями без пищи и воды, подвергали средневековым пыткам.
Декретом-законом № 521 от 17 августа 1943 года были узаконены телесные наказания рабочих Бессарабии. За время оккупации пыткам был подвергнут каждый десятый житель Молдавии. Для решения о расстреле местного жителя было достаточно приказа румынского офицера, но убийство мог безнаказанно совершить любой солдат или жандарм. В селе Сынжера жандармы расстреляли четырех 20-летних молодых людей за то, что у одного из них найдена была советская листовка, а у другого в кармане найден красный носовой платок.
Особую ненависть у населения вызывали жандармы. Они избивали родителей на глазах у детей и детей – в присутствии родителей. В селе Кристешты Ниспоренского района весной-летом 1944 г. жандармы схватили 16 партизан, приходивших навестить семьи, и расстреляли их. Жену партизана Георгия Бокшэняну, требуя сказать, где находится муж, жандармы до потери сознания били палками по пяткам; женщина осталась инвалидом. В селе Молешты жандармы ежедневно допрашивали и избивали жен партизан и крестьян, уклоняющихся от мобилизации. Если удавалось схватить кого-нибудь из партизан, его забивали насмерть. Пастуха Василия Мунтяну, партизанского связного, жандармы истязали веревками до тех пор, пока мясо не отстало от костей.
Нещадная эксплуатация, голод, тяжелые жилищные условия, антисанитария обусловили стремительный рост болезней. В Молдавии часты были эпидемии сыпного тифа, туберкулёза, дизентерии. Уровень смертности возрос в 3—4 раза по сравнению с довоенным. От голода и болезней за первые два года румынской власти в Молдавии погибло около 200 000 человек (7% ее населения).
Церковь
Румынские власти использовали влияние церкви для укрепления прорумынских и антисоветских настроений среди мирного населения Бессарабии.
Среди верующих и духовенства произошёл раскол: часть православных иерархов оставалась нейтральной либо «симпатизировала» СССР, а другая выступала на стороне Румынии. Именно эти священнослужители участвовали в проведении пропагандистских мероприятий оккупантов, обеспечивали работу в селах т.н. «очагов культуры», проводивших политику румынизации населения на местах.
За использование церковнославянского языка в ходе богослужения священнослужители преследовались румынскими властями. Например, за участие в богослужении на церковнославянском языке монахинь Рэчульского монастыря румынские жандармы высекли розгами.
Справедливости ради следует отметить, что было открыто много церквей, закрытых в годы Советской власти.
К сектантам (старообрядцам, баптистам, евангелистам) Румынские власти относились как к политическим преступникам. Сектанты отказывались брать в руки оружие, что рассматривалось как неповиновение властям. Все 30 баптистских церквей Бессарабии у сектантов были отобраны.
Культурная политика
Против нерумынского населения региона проводились репрессии, в том числе культурные. Румынское правительство распорядилось изъять в Бессарабии и Транснистрии все печатные издания на русском языке. Из библиотек Кишинёва было изъято примерно 1 200 000 книг, в том числе на европейских иностранных языках и книг, изданных до Октябрьской революции. Книги сжигались на месте или вывозились за Прут, в Румынию. В Тирасполе было сожжено 250 000 томов, в Бельцком уезде — 15 вагонов. Правительство потребовало у местного населения сдать граммофонные пластинки с песнями на иностранных языках. В список обязательных для изъятия входили пластинки с песнями из фильмов «Цирк», «Весёлые ребята» и «Дети капитана Гранта».
Несмотря на это, в Транснистрии по-прежнему выходили периодические печатные издания на русском и украинском языках. Это было связано с преобладанием русского и украинского населения и малым количеством жителей, владеющих румынским языком. В школах Бессарабии и Транснистрии также шло обучение на русском и украинском, но правительство страны планировало постепенно перейти на румынский язык обучения. Для этого в каждый нерумынский класс дополнительно назначался один учитель-румын, который обучал детей румынскому языку.
В столице Бессарабского губернаторства — Кишинёве — было строго запрещено говорить на русском языке, в том числе и в быту. Персоналу торговых предприятий запрещалось разговаривать на «иностранном языке» во время торговых операций, а уличным торговцам — выкрикивать на «иностранном языке» названия товаров. Наиболее одиозным было объявление: «Окончательно запрещается ношение русских шапок». За нарушение запрета полагалось тюремное заключение сроком до 2-х лет. Как свидетельство «русизма» оккупантами рассматривалось также «ношение русских сапог».
Однако запрет на использование русского языка часто нарушался. Для пресечения этого 22 июня 1942 года был введён более жёсткий закон «о запрете разговоров в общественном месте на языках врага». Теперь за нарушение полагался штраф в 100 000 леев и 3 года тюрьмы. Румынизация коснулась и имён собственных. Так, по новым правилам вместо русских, украинских и других имён должны были употребляться их румынские эквиваленты: Иван — Ион, Дмитрий — Думитру, Михаил — Михай и т.д.
Главную роль в румынизации населения призвана была сыграть колонизация. Однако враждебность населения Бессарабии и экономическая разруха отпугивали потенциальных колонистов.
Публично отрицая существование молдавского языка, оккупанты все же признавали молдавскую языковую специфику. Сам Ион Антонеску отметил ее реальность в апреле 1942 года, после неудачной попытки поговорить с молдаванами: крестьяне не понимали его вопросов, а «кондукэтор» — их ответов. Население Бессарабии «боязливо, недоверчиво, — заключил Антонеску, — и не умеет говорить [по-румынски]». Молдаване продолжали разговаривать, молиться и петь по-молдавски, отмечать церковные праздники по старому стилю, а бабушки — рассказывать внукам молдавские сказки про Фэт-Фрумоса и Ивана Турбинку.
В 1943 году, после начала контрнаступления советских войск, в Бессарабии началось массовое неподчинение законам об употреблении языков. Участились репрессии. Но население Бессарабии и Транснистрии, несмотря на усиление карательных мер правительства, по-прежнему говорило по-русски.
«Операция 1111»
4 февраля 1943 года, спустя всего 2 дня после капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде, в Бухаресте был утверждена «Операция 1111» – план тотального ограбления «Транснистрии», Бессарабии и Северной Буковины. Не заботясь о поддержании жизни населения оккупированных областей, румынское правительство предписало их губернаторам задачу «вывезти в Румынию всю промышленность, все связанное с материальной жизнью, с таким расчетом, чтобы противник нашел пустую территорию и, следовательно, был вынужден доставлять из тыла все необходимое для продолжения военных операций».
В войне против России армия Антонеску не выиграла ни одного сражения. Но грабительскую «Операцию 1111» она провела тщательно и с полным успехом. В ходе ее из Молдавии были вывезены в Румынию почти все оборудование промышленных предприятий, к моменту освобождения сохранилось менее 10% мощностей промышленности. Были сняты и отправлены на переплавку рельсы на 200 километров железной дороги (из 840 имевшихся), выкопаны трубы водопровода в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах, Рыбнице. Вывозили весь металл, отвинчивали даже ручки от дверей. Из Кишинева снова вывезли памятник молдавскому господарю Штефану чел Маре. Кто знает, попал ли бы снова монумент в Кишинев, если бы не ученица А. Плэмэдялэ Клавдия Кобизева. В марте 1945 она работала в комиссии по репатриации людей и имущества, находилась в Брашове. И вот однажды пасмурным весенним днем, прогуливаясь по запущенному городскому парку, она увидела… торчащую из-под снега бронзовую руку. Даже не подходя ближе, ученица узнала работу своего учителя. Кобизева со спутником разгребли снег и мусор и обнаружили, что в целом бронзовая фигура Штефана не пострадала, он лишился только креста и драгоценных камней (которые украшали его корону, меч и крест).
Чтобы сорвать весенний сев 1944 года, отбирали у крестьян грабли, лопаты, бороны, плуги и вагонами отправляли на переплавку на заводы Решицы. Скот отбирали и угоняли за Прут либо использовали для снабжения немецких и румынских войск. Население голодало, больницы были разграблены, свирепствовали эпидемии. К весне 1944 года механизм «обезлюживания» территории был запущен на полную мощность.
Эпидемическую обстановку удалось взять под контроль только через два года.
Использованы материалы книги П. Шорникова «Молдавия в годы Второй мировой войны», К., 2014
